"Это секрет!"
26.11.2007 в 16:51
Пишет Sajan:Супотницкий "Очерки истории чумы"
Пожалуй, лучшая книга на данную тематику из тех, что мне до сих пор попадались (да, выбор был где-то из двух-трёх))). Очень интересно написана: даже мне, человеку безмедицинского биологического образования уровня средней школы, было интересно. Интересующимся историей очень рекомендую. Всего два тома, но толстых.)))
Отрывок из книги
Сокрушительная пандемия чумы 1346—1353 гг., названная современниками «черной смертью», до сих пор не нашла удовлетворительного объяснения. Попытки понять причины катастрофы обычно сводятся либо к поиску доказательств того, что «это была не чума» (Lederberg J., 1997), и охотно принимаются учеными, озабоченными проблемой появления новых инфекций. Либо из контекста исторических событий извлекаются те исторические источники, которые можно интерпретировать как свидетельство применения биологического оружия (БО) татарским ханом Джаныбеком (Kortepeter M. et al., 2001; Wheelis M., 2002 и др). Разумеется, в аспекте биотеррористической настороженности последних лет, и эта версия кажется весьма привлекательной. Мы же попытаемся приблизиться к пониманию «черной смерти» как сложного природного процесса, способного повторяться в виде пандемической катастрофы. Но, прежде чем приступить к анализу исторических источников, необходимо разобраться в том, что же подразумевали их авторы под «чумой», «эпидемией», «заразной лихорадкой» и другими эпидемиологическими терминами, без которых нельзя релевантно отразить смысл не только древних, но и сравнительно поздних, относящихся к концу XIX столетия документов.
<...>
1 ноября 1347 г. «черная смерть» появилась в Марселе, к январю 1348 г. волна эпидемии докатилась до Авиньона, и затем чума стремительно распространилась по всей Франции. Папа, приказав, анатомировать трупы, чтобы найти причину болезни, бежал в свое имение рядом с Валенсией, где закрылся в одиночестве в комнате, постоянно жег огонь, чтобы выкурить инфекцию, и никого к себе не допускал. В Авиньоне смертность была так велика, что не было никакой возможности хоронить покойников. Тогда папа Климент VI освятил реку и торжественно благословил бросать в нее тела умерших от чумы людей.
К началу 1348 г. «черная смерть» распространилась по всей Испании. К концу января чума свирепствовала во всех крупных портах южной Европы, включая Венецию, Геную, Марсель и Барселону. В Средиземном море находили корабли, полные трупов, дрейфовавшие по воле ветров и течений. Один за другим, несмотря на яростные попытки изолировать себя от внешнего мира, итальянские города «падали» перед эпидемией. Люди рассказывали ужасные истории сверхъестественного происхождения о том, как «на востоке, рядом с Большой Индией, огонь и вонючий дым спалили все города» или как «между Китаем и Персией пошел сильный дождь из огня, падавший хлопьями, подобно снегу, и сжигавший горы и долины со всеми жителями», и сопровождаемый зловещим черным облаком, которое «кто бы ни увидел, тот умирал в течение половины дня». Оттуда, принесенная «нечистым порывом ветра с юга», инфекция наводнила Европу.
Весной, превратив Венецию и Геную в мертвые города, чума достигла Флоренции. В предисловии к своему «Декамерону» Боккаччо оставил собственноручное описание ее ужасов.
Чума «перешагнула» через Альпы, в Баварию. В Испании она настигла королеву Арагона и короля Кастилии. Первую половину 1348 г. «черная смерть» подбиралась к Англии. Весной она объявилась в Гаскони, где погубила младшую дочь короля — принцессу Жанну, которая направлялась в Испанию для сочетания браком с наследником кастильского трона.
Вскоре после этого чума вспыхнула в Париже, где умерло огромное количество человек, включая королев Франции и Наварры. В июле эпидемия охватила северное побережье Франции. В Нормандии, по свидетельству современника, «было такое критическое положение, что нельзя было никого найти, чтобы тащить трупы в могилы. Люди говорили, что наступил конец света». В этом же месяце английское правительство усилило наблюдение за портами. Архиепископ Йоркский Зуш написал своему заместителю, приказывая в каждом приходе дважды в неделю провести процессии и литании, «чтобы остановить эпидемию и инфекцию». Ибо только молитвой, провозгласил он, можно отвести бич Господень. Но хотя епископ Батский и Уэльский, тоже напуганный, приказал также проводить Крестные ходы и сборища во всех церквах, чтобы «защитить людей от эпидемии, которая пришла с Востока в соседние королевства», жизнь в Англии тем летом, казалось, текла в обычном русле. В дни, когда новости передавались из уст в уста, из деревни в деревню, вдоль дорог монахами и коробейниками, народ изолированного северного острова, вероятно, меньше слышал о предполагаемом конце света, чем европейцы по ту сторону пролива. Поглощенные своими внутренними делами, они более были обеспокоены погодой, уничтожением посевов и ящуром, который разразился среди скота и овец. Даже король, который должен был быть осведомлен об опасности, казался полностью увлеченным своими великолепными строительными проектами по размещению коллегии нового Ордена Подвязки. 6 августа он выпустил приказ о превращении часовни Св. Эдуарда Исповедника, находившейся в Виндзоре, в часовню «соответствующего великолепия» и для обеспечения места для проживания дополнительных каноников и 24 «беспомощных и бедствующих рыцарей», которых он и его компаньоны должны были представить ко вступлению в Орден. Именно в этот день, несмотря на все предосторожности портовых властей, чума пересекла пролив.
«Черная смерть» пришла в Англию в «обход портортов», разразившись в маленьком прибрежном дорсертширском городке Мельком Регис (Уэймут), «почти полностью лишив его жителей». Только через несколько недель чума появилась в Бристоле, в Лондоне эпидемия вспыхнула в ноябре.
Чума «обращалась» с Англией точно так же, как и с Западной Европой. В Винчестере, включавшем в себя графства Гемпшир и Суррей, которые каким-то чудом избежали эпидемии почти до Рождества, епископ Эдингтон приказал собранию каноников читать семь покаянных и пятнадцать обычных псалмов дважды в неделю. По пятницам было решено проводить крестный ход духовенства и людей по улицам и рыночным местам босоногими и с непокрытыми головами, «пока с благочестивыми сердцами они повторяют свои молитвы и, отложив бесполезные разговоры, произносят так часто, как только можно «Отче наш» и «Тебя Дева славим». Новости, исключительно печальные, провозгласил Эдингтон, достигли его; жестокая чума, которая превратила города Европы в «логова диких животных», «начала поражать берега английского королевства». Города, замки и деревни «были лишены своего населения эпидемией, более жестокой, чем двуручный меч, и стали жилищами ужаса... Мы поражены самым горестным страхом, который запрещает Господь, как бы начавшаяся эпидемия не опустошила наш диоцез» (Брайант А., 2001).
В Бристоле «живые едва могли похоронить мертвых», и «жители Глостера не позволяли жителям Бристоля войти в город». В течение той осени чума поражала одно южное графство за другим. Дорсет и прилегающие графства почти вымерли; Пул был настолько пустынен, что смог возродиться только через столетие. Духовенство и миряне Девоншира и Корнуолла «ложились, подобно колосьям под серпом жнеца». В некоторых деревнях, таких как Бишопстон в Уилтшире, едва ли одна душа выжила, а когда жизнь возродилась после чумы, это место так и осталось пустынным.
Шотландия держалась до конца года. Сначала шотландцы приписывали несчастья соседей их слабости, грозя «грязной смертью Англии» и поздравляя друг друга со своим своеобразным иммунитетом. Но когда они собрались в Селкиркском лесу, чтобы разорить пограничные английские земли, «их радость превратилась в плач, когда карающий меч Господень... обрушился на них яростно и неожиданно, поражая их не менее чем англичан гнойниками и прыщами». В следующем году наступила очередь Уэльских гор и долин, и «наконец, как будто плывя дальше, чума достигла Ирландии, поразив огромное количество англичан, проживавших там». Она едва затронула самих ирландцев, которые проживали в горах и горных территориях, но и их она безжалостно и неожиданно «уничтожила повсюду самым жестоким образом» в 1357 г.
Осенью 1348 г. чума появилась в Норвегии, Шлезвиг-Голштинии, Ютландии и Далмации. В 1349 г. чума захватила Германию, а в следующем году — Польшу.
«Черная смерть» в России. На территории средневековой Руси она появилась в 1352 г. В восприятии современников, а потом и историков, чума «проникла» в Россию «не с востока, как можно было бы ожидать, а с запада — через Псков». Это заключение историки делают вопреки тому, что эпидемия в городе вспыхнула только на следующий год после того, как она закончилась в Германии и Польше.
Летом 1352 г. «черная смерть» охватила Псков. Эпидемия сразу приняла огромные размеры. Смерть не разбирала ни возрастов, ни полов, ни сословий. Количество умерших было так велико, что их не успевали хоронить, хотя в один гроб клали по 3–5 трупов. Богатые раздавали свое имущество, даже детей, и спасались в монастырях. Взявшие вещи из зараженных домов сами заболевали и умирали. Смерть была «наградой» тем, кто ухаживал за больными или помогал хоронить мертвых. Обезумевшие от ужаса псковитяне послали послов в Новгород к епископу Василию с просьбой приехать к ним и умолить разгневанного ими Бога. Епископ явился, обошел город с крестным ходом и затем направился домой, но по дороге умер от чумы. Новгородцы устроили своему владыке пышные похороны, выставили тело его в соборе Софии, куда явились толпы народа прощаться с умершим. Через короткое время в Новгороде вспыхнул такая же ужасная эпидемия чумы, как и в Пскове, возникшая, как тогда считали, от соприкосновения массы людей с трупом епископа. В течение 15 лет чума распространилась на Ладогу, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев и по всей Центральной Руси (1363—1365), не пощадив и Московского княжества где «быстрой смертью» умерли митрополит Феогност, Великий князь Симеон Гордый с детьми и тысячи жителей.
Вот еще любопытная подробность «движения» чумы по Руси. Из летописей известно, что в низовьях Волги она появилась в 1346 г., но, опустошая Орду, чума упорно не «заносилась» еще почти 5 лет на территории русских княжеств.
Характер эпидемий. В восприятии современников (Ковино), появлению «черной смерти» предшествовало какое-то отравление, вызванное теллурическими факторами, например парами, поднимавшимися из расщелин земли. Внешне это проявлялось следующим образом. Перед эпидемией в каком-нибудь городе, обычно наблюдали людей, у которых отмечали бледность лица и болезненные ощущения в паховой области, этот факт и интерпретировали как «отравление парами». Если следовать современным представлениям о распространении чумы, то появление малоболезненных бубонов означает то, что задолго до появления чумы в клинически выраженной форме, она проникала в отдельные группы населения с маловирулентными штаммами Y. pestis. В начале эпидемии появлялось большое количество людей с так называемой амбулаторной чумой (pestis ambulans), но так как их за больных тогда не считали, то и начало самой эпидемии не замечали. Поэтому «черная смерть» в населенном пункте обычно начиналась вспышкой смертельных случаев болезни, точнее, обращала на себя внимание после такой вспышки. Так, в Авиньоне в январе 1348 г. чуму обнаружили только после того, как все монахи одного монастыря (около 700 человек) умерли в одну ночь. Затем эпидемия с необычной быстротой распространялась среди жителей населенного пункта и, поглотив огромное число жертв, она затухала обычно через 5–6 месяцев.
Такая последовательность захвата города чумой, характерна для всех ее крупных эпидемий. Ни одна из них не была распознана своевременно. Например, Ж. Буден (1864) приводит описание следующего случая. В 1665 г., за 3 месяца до начала чумы в Лондоне, один человек позвал к себе врача и пожаловался на боли в паховых железах, где в эпидемию 1636 г. у него был чумной бубон. Он предупредил врача о возможной предстоящей чуме, так как перед началом прошлой эпидемии, с ним было то же самое. Сходная ситуация была зафиксирована в русских войсках в Трапезунде летом 1917 г., хотя уже существовали методы бактериальной диагностики. Паховые чумные бубоны оперировали в хирургических клиниках до ноября месяца (!), как «неспецифически нагноившиеся лимфатические узлы». Клиника болезни не позволяла заподозрить чуму и целенаправленно искать ее возбудитель (Шукевич И.И. и Климов В.Н., 1924; Широкогоров И.И., 1925). Не оказалась исключением и легочно-бубонная чума в Индии в 1994 г., нераспознанная в течение месяца при наличии методов молекулярной и иммунологической диагностики (Малеев В.В. с соавт., 1996).
Во время пандемии «черной смерти» отмечалась высокая заболеваемость детей и женщин. Когда чума возвращалась (как правило, в бубонной форме), то она истребляла людей богатых, совсем не пострадавших во времена ее первого появления (Ковино). Во время эпидемии легочной чумы в Маньчжурии (1910—1911) ситуация была обратная — заболевали только взрослые мужчины, женщины очень редко, а в отношении детей вообще бытовало убеждение, что они не заражаются легочной чумой (Богуцкий В.М., 1911).
Распространение эпидемии «черной смерти» шло скачками, нередко из одного города в третий, оставляя лежащий между ними второй город нетронутым и возвращаясь к нему впоследствии. Ряд городов Месопотамии был охвачен этой болезнью, дававшей, как правило, до 100% смертности заболевших. Но на том же пути многие города, находившиеся в сообщении с зачумленными, остались совершенно нетронутым «черной смертью», что характерно для бубонной чумы, распространяющейся посредством чумных блох из вторичных крысиных очагов.
Клиника «черной смерти». По меткому замечанию Г. Гезера (1867), «черная смерть» если и уклонялась от обычной картины чумы, то это лишь потому, что она совмещала в себе все те явления, которые были порознь в различных чумных эпидемиях. Описания клиники чумы у авторов-современников, различаются. Одни видели отдельные клинические формы болезни (де Мюсси, Кантакузен, Никифор, Дионисий Колле, Ибнулкатиб, Дегиню, Боккаччо), другие делили эпидемию на периоды и для каждого из них указывали наиболее характерные клинические формы (Гюи Шольяк).
Материалы позаимствованы с официального сайта автора.
Перерыла кучу магазинов, но купить смогла только здесь.
URL записиПожалуй, лучшая книга на данную тематику из тех, что мне до сих пор попадались (да, выбор был где-то из двух-трёх))). Очень интересно написана: даже мне, человеку без
Отрывок из книги
***
Сокрушительная пандемия чумы 1346—1353 гг., названная современниками «черной смертью», до сих пор не нашла удовлетворительного объяснения. Попытки понять причины катастрофы обычно сводятся либо к поиску доказательств того, что «это была не чума» (Lederberg J., 1997), и охотно принимаются учеными, озабоченными проблемой появления новых инфекций. Либо из контекста исторических событий извлекаются те исторические источники, которые можно интерпретировать как свидетельство применения биологического оружия (БО) татарским ханом Джаныбеком (Kortepeter M. et al., 2001; Wheelis M., 2002 и др). Разумеется, в аспекте биотеррористической настороженности последних лет, и эта версия кажется весьма привлекательной. Мы же попытаемся приблизиться к пониманию «черной смерти» как сложного природного процесса, способного повторяться в виде пандемической катастрофы. Но, прежде чем приступить к анализу исторических источников, необходимо разобраться в том, что же подразумевали их авторы под «чумой», «эпидемией», «заразной лихорадкой» и другими эпидемиологическими терминами, без которых нельзя релевантно отразить смысл не только древних, но и сравнительно поздних, относящихся к концу XIX столетия документов.
<...>
1 ноября 1347 г. «черная смерть» появилась в Марселе, к январю 1348 г. волна эпидемии докатилась до Авиньона, и затем чума стремительно распространилась по всей Франции. Папа, приказав, анатомировать трупы, чтобы найти причину болезни, бежал в свое имение рядом с Валенсией, где закрылся в одиночестве в комнате, постоянно жег огонь, чтобы выкурить инфекцию, и никого к себе не допускал. В Авиньоне смертность была так велика, что не было никакой возможности хоронить покойников. Тогда папа Климент VI освятил реку и торжественно благословил бросать в нее тела умерших от чумы людей.
К началу 1348 г. «черная смерть» распространилась по всей Испании. К концу января чума свирепствовала во всех крупных портах южной Европы, включая Венецию, Геную, Марсель и Барселону. В Средиземном море находили корабли, полные трупов, дрейфовавшие по воле ветров и течений. Один за другим, несмотря на яростные попытки изолировать себя от внешнего мира, итальянские города «падали» перед эпидемией. Люди рассказывали ужасные истории сверхъестественного происхождения о том, как «на востоке, рядом с Большой Индией, огонь и вонючий дым спалили все города» или как «между Китаем и Персией пошел сильный дождь из огня, падавший хлопьями, подобно снегу, и сжигавший горы и долины со всеми жителями», и сопровождаемый зловещим черным облаком, которое «кто бы ни увидел, тот умирал в течение половины дня». Оттуда, принесенная «нечистым порывом ветра с юга», инфекция наводнила Европу.
Весной, превратив Венецию и Геную в мертвые города, чума достигла Флоренции. В предисловии к своему «Декамерону» Боккаччо оставил собственноручное описание ее ужасов.
Чума «перешагнула» через Альпы, в Баварию. В Испании она настигла королеву Арагона и короля Кастилии. Первую половину 1348 г. «черная смерть» подбиралась к Англии. Весной она объявилась в Гаскони, где погубила младшую дочь короля — принцессу Жанну, которая направлялась в Испанию для сочетания браком с наследником кастильского трона.
Вскоре после этого чума вспыхнула в Париже, где умерло огромное количество человек, включая королев Франции и Наварры. В июле эпидемия охватила северное побережье Франции. В Нормандии, по свидетельству современника, «было такое критическое положение, что нельзя было никого найти, чтобы тащить трупы в могилы. Люди говорили, что наступил конец света». В этом же месяце английское правительство усилило наблюдение за портами. Архиепископ Йоркский Зуш написал своему заместителю, приказывая в каждом приходе дважды в неделю провести процессии и литании, «чтобы остановить эпидемию и инфекцию». Ибо только молитвой, провозгласил он, можно отвести бич Господень. Но хотя епископ Батский и Уэльский, тоже напуганный, приказал также проводить Крестные ходы и сборища во всех церквах, чтобы «защитить людей от эпидемии, которая пришла с Востока в соседние королевства», жизнь в Англии тем летом, казалось, текла в обычном русле. В дни, когда новости передавались из уст в уста, из деревни в деревню, вдоль дорог монахами и коробейниками, народ изолированного северного острова, вероятно, меньше слышал о предполагаемом конце света, чем европейцы по ту сторону пролива. Поглощенные своими внутренними делами, они более были обеспокоены погодой, уничтожением посевов и ящуром, который разразился среди скота и овец. Даже король, который должен был быть осведомлен об опасности, казался полностью увлеченным своими великолепными строительными проектами по размещению коллегии нового Ордена Подвязки. 6 августа он выпустил приказ о превращении часовни Св. Эдуарда Исповедника, находившейся в Виндзоре, в часовню «соответствующего великолепия» и для обеспечения места для проживания дополнительных каноников и 24 «беспомощных и бедствующих рыцарей», которых он и его компаньоны должны были представить ко вступлению в Орден. Именно в этот день, несмотря на все предосторожности портовых властей, чума пересекла пролив.
«Черная смерть» пришла в Англию в «обход портортов», разразившись в маленьком прибрежном дорсертширском городке Мельком Регис (Уэймут), «почти полностью лишив его жителей». Только через несколько недель чума появилась в Бристоле, в Лондоне эпидемия вспыхнула в ноябре.
Чума «обращалась» с Англией точно так же, как и с Западной Европой. В Винчестере, включавшем в себя графства Гемпшир и Суррей, которые каким-то чудом избежали эпидемии почти до Рождества, епископ Эдингтон приказал собранию каноников читать семь покаянных и пятнадцать обычных псалмов дважды в неделю. По пятницам было решено проводить крестный ход духовенства и людей по улицам и рыночным местам босоногими и с непокрытыми головами, «пока с благочестивыми сердцами они повторяют свои молитвы и, отложив бесполезные разговоры, произносят так часто, как только можно «Отче наш» и «Тебя Дева славим». Новости, исключительно печальные, провозгласил Эдингтон, достигли его; жестокая чума, которая превратила города Европы в «логова диких животных», «начала поражать берега английского королевства». Города, замки и деревни «были лишены своего населения эпидемией, более жестокой, чем двуручный меч, и стали жилищами ужаса... Мы поражены самым горестным страхом, который запрещает Господь, как бы начавшаяся эпидемия не опустошила наш диоцез» (Брайант А., 2001).
В Бристоле «живые едва могли похоронить мертвых», и «жители Глостера не позволяли жителям Бристоля войти в город». В течение той осени чума поражала одно южное графство за другим. Дорсет и прилегающие графства почти вымерли; Пул был настолько пустынен, что смог возродиться только через столетие. Духовенство и миряне Девоншира и Корнуолла «ложились, подобно колосьям под серпом жнеца». В некоторых деревнях, таких как Бишопстон в Уилтшире, едва ли одна душа выжила, а когда жизнь возродилась после чумы, это место так и осталось пустынным.
Шотландия держалась до конца года. Сначала шотландцы приписывали несчастья соседей их слабости, грозя «грязной смертью Англии» и поздравляя друг друга со своим своеобразным иммунитетом. Но когда они собрались в Селкиркском лесу, чтобы разорить пограничные английские земли, «их радость превратилась в плач, когда карающий меч Господень... обрушился на них яростно и неожиданно, поражая их не менее чем англичан гнойниками и прыщами». В следующем году наступила очередь Уэльских гор и долин, и «наконец, как будто плывя дальше, чума достигла Ирландии, поразив огромное количество англичан, проживавших там». Она едва затронула самих ирландцев, которые проживали в горах и горных территориях, но и их она безжалостно и неожиданно «уничтожила повсюду самым жестоким образом» в 1357 г.
Осенью 1348 г. чума появилась в Норвегии, Шлезвиг-Голштинии, Ютландии и Далмации. В 1349 г. чума захватила Германию, а в следующем году — Польшу.
«Черная смерть» в России. На территории средневековой Руси она появилась в 1352 г. В восприятии современников, а потом и историков, чума «проникла» в Россию «не с востока, как можно было бы ожидать, а с запада — через Псков». Это заключение историки делают вопреки тому, что эпидемия в городе вспыхнула только на следующий год после того, как она закончилась в Германии и Польше.
Летом 1352 г. «черная смерть» охватила Псков. Эпидемия сразу приняла огромные размеры. Смерть не разбирала ни возрастов, ни полов, ни сословий. Количество умерших было так велико, что их не успевали хоронить, хотя в один гроб клали по 3–5 трупов. Богатые раздавали свое имущество, даже детей, и спасались в монастырях. Взявшие вещи из зараженных домов сами заболевали и умирали. Смерть была «наградой» тем, кто ухаживал за больными или помогал хоронить мертвых. Обезумевшие от ужаса псковитяне послали послов в Новгород к епископу Василию с просьбой приехать к ним и умолить разгневанного ими Бога. Епископ явился, обошел город с крестным ходом и затем направился домой, но по дороге умер от чумы. Новгородцы устроили своему владыке пышные похороны, выставили тело его в соборе Софии, куда явились толпы народа прощаться с умершим. Через короткое время в Новгороде вспыхнул такая же ужасная эпидемия чумы, как и в Пскове, возникшая, как тогда считали, от соприкосновения массы людей с трупом епископа. В течение 15 лет чума распространилась на Ладогу, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев и по всей Центральной Руси (1363—1365), не пощадив и Московского княжества где «быстрой смертью» умерли митрополит Феогност, Великий князь Симеон Гордый с детьми и тысячи жителей.
Вот еще любопытная подробность «движения» чумы по Руси. Из летописей известно, что в низовьях Волги она появилась в 1346 г., но, опустошая Орду, чума упорно не «заносилась» еще почти 5 лет на территории русских княжеств.
Характер эпидемий. В восприятии современников (Ковино), появлению «черной смерти» предшествовало какое-то отравление, вызванное теллурическими факторами, например парами, поднимавшимися из расщелин земли. Внешне это проявлялось следующим образом. Перед эпидемией в каком-нибудь городе, обычно наблюдали людей, у которых отмечали бледность лица и болезненные ощущения в паховой области, этот факт и интерпретировали как «отравление парами». Если следовать современным представлениям о распространении чумы, то появление малоболезненных бубонов означает то, что задолго до появления чумы в клинически выраженной форме, она проникала в отдельные группы населения с маловирулентными штаммами Y. pestis. В начале эпидемии появлялось большое количество людей с так называемой амбулаторной чумой (pestis ambulans), но так как их за больных тогда не считали, то и начало самой эпидемии не замечали. Поэтому «черная смерть» в населенном пункте обычно начиналась вспышкой смертельных случаев болезни, точнее, обращала на себя внимание после такой вспышки. Так, в Авиньоне в январе 1348 г. чуму обнаружили только после того, как все монахи одного монастыря (около 700 человек) умерли в одну ночь. Затем эпидемия с необычной быстротой распространялась среди жителей населенного пункта и, поглотив огромное число жертв, она затухала обычно через 5–6 месяцев.
Такая последовательность захвата города чумой, характерна для всех ее крупных эпидемий. Ни одна из них не была распознана своевременно. Например, Ж. Буден (1864) приводит описание следующего случая. В 1665 г., за 3 месяца до начала чумы в Лондоне, один человек позвал к себе врача и пожаловался на боли в паховых железах, где в эпидемию 1636 г. у него был чумной бубон. Он предупредил врача о возможной предстоящей чуме, так как перед началом прошлой эпидемии, с ним было то же самое. Сходная ситуация была зафиксирована в русских войсках в Трапезунде летом 1917 г., хотя уже существовали методы бактериальной диагностики. Паховые чумные бубоны оперировали в хирургических клиниках до ноября месяца (!), как «неспецифически нагноившиеся лимфатические узлы». Клиника болезни не позволяла заподозрить чуму и целенаправленно искать ее возбудитель (Шукевич И.И. и Климов В.Н., 1924; Широкогоров И.И., 1925). Не оказалась исключением и легочно-бубонная чума в Индии в 1994 г., нераспознанная в течение месяца при наличии методов молекулярной и иммунологической диагностики (Малеев В.В. с соавт., 1996).
Во время пандемии «черной смерти» отмечалась высокая заболеваемость детей и женщин. Когда чума возвращалась (как правило, в бубонной форме), то она истребляла людей богатых, совсем не пострадавших во времена ее первого появления (Ковино). Во время эпидемии легочной чумы в Маньчжурии (1910—1911) ситуация была обратная — заболевали только взрослые мужчины, женщины очень редко, а в отношении детей вообще бытовало убеждение, что они не заражаются легочной чумой (Богуцкий В.М., 1911).
Распространение эпидемии «черной смерти» шло скачками, нередко из одного города в третий, оставляя лежащий между ними второй город нетронутым и возвращаясь к нему впоследствии. Ряд городов Месопотамии был охвачен этой болезнью, дававшей, как правило, до 100% смертности заболевших. Но на том же пути многие города, находившиеся в сообщении с зачумленными, остались совершенно нетронутым «черной смертью», что характерно для бубонной чумы, распространяющейся посредством чумных блох из вторичных крысиных очагов.
Клиника «черной смерти». По меткому замечанию Г. Гезера (1867), «черная смерть» если и уклонялась от обычной картины чумы, то это лишь потому, что она совмещала в себе все те явления, которые были порознь в различных чумных эпидемиях. Описания клиники чумы у авторов-современников, различаются. Одни видели отдельные клинические формы болезни (де Мюсси, Кантакузен, Никифор, Дионисий Колле, Ибнулкатиб, Дегиню, Боккаччо), другие делили эпидемию на периоды и для каждого из них указывали наиболее характерные клинические формы (Гюи Шольяк).
Материалы позаимствованы с официального сайта автора.
Перерыла кучу магазинов, но купить смогла только здесь.www.supotnitskiy.ru/book/book3-5.htm - "Очерки истории чумы"
Более «жизнерадостна» сказка о Дудочнике из немецкого города Хамельна, пораженного в 1358 и 1361 гг. чумой и полчищами крыс. Исторические факты совпадают с рассказом и поэмой Р. Браунинга: «Хамельн был наводнен крысами. Власти города наняли странствующего крысолова. Когда он истребил всех крыс и потребовал плату за работу, власти предложили ему жалкие гроши. Крысолов покинул город и поклялся отомстить. Там временем дети Хамельна собирали тушки крыс, которыми были завалены улицы города, и бросали их в реку Везер. Заразившись чумой, дети умерли. Их похоронили на склоне горы Коппельберг. В сказке именно в этом месте гора открылась и навсегда поглотила Дудочника и детей!»
@темы: ссылки, Для памяти, Интересности, Литература