18.05.2012 в 16:32
Пишет amguz:Том читает "To His Coy Mistress" by Andrew Marvell
To His Coy Mistress by Andrew Marvell
read by Tom Hiddleston
читать дальшеHad we but world enough, and time,
This coyness, lady, were no crime.
We would sit down and think which way
To walk, and pass our long love's day;
Thou by the Indian Ganges' side
Shouldst rubies find; I by the tide
Of Humber would complain. I would
Love you ten years before the Flood;
And you should, if you please, refuse
Till the conversion of the Jews.
My vegetable love should grow
Vaster than empires, and more slow.
An hundred years should go to praise
Thine eyes, and on thy forehead gaze;
Two hundred to adore each breast,
But thirty thousand to the rest;
An age at least to every part,
And the last age should show your heart.
For, lady, you deserve this state,
Nor would I love at lower rate.
But at my back I always hear
Time's winged chariot hurrying near;
And yonder all before us lie
Deserts of vast eternity.
Thy beauty shall no more be found,
Nor, in thy marble vault, shall sound
My echoing song; then worms shall try
That long preserv'd virginity,
And your quaint honour turn to dust,
And into ashes all my lust.
The grave's a fine and private place,
But none I think do there embrace.
Now therefore, while the youthful hue
Sits on thy skin like morning dew,
And while thy willing soul transpires
At every pore with instant fires,
Now let us sport us while we may;
And now, like am'rous birds of prey,
Rather at once our time devour,
Than languish in his slow-chapp'd power.
Let us roll all our strength, and all
Our sweetness, up into one ball;
And tear our pleasures with rough strife
Thorough the iron gates of life.
Thus, though we cannot make our sun
Stand still, yet we will make him run.
Скачать.
URL записиTo His Coy Mistress by Andrew Marvell
read by Tom Hiddleston
читать дальшеHad we but world enough, and time,
This coyness, lady, were no crime.
We would sit down and think which way
To walk, and pass our long love's day;
Thou by the Indian Ganges' side
Shouldst rubies find; I by the tide
Of Humber would complain. I would
Love you ten years before the Flood;
And you should, if you please, refuse
Till the conversion of the Jews.
My vegetable love should grow
Vaster than empires, and more slow.
An hundred years should go to praise
Thine eyes, and on thy forehead gaze;
Two hundred to adore each breast,
But thirty thousand to the rest;
An age at least to every part,
And the last age should show your heart.
For, lady, you deserve this state,
Nor would I love at lower rate.
But at my back I always hear
Time's winged chariot hurrying near;
And yonder all before us lie
Deserts of vast eternity.
Thy beauty shall no more be found,
Nor, in thy marble vault, shall sound
My echoing song; then worms shall try
That long preserv'd virginity,
And your quaint honour turn to dust,
And into ashes all my lust.
The grave's a fine and private place,
But none I think do there embrace.
Now therefore, while the youthful hue
Sits on thy skin like morning dew,
And while thy willing soul transpires
At every pore with instant fires,
Now let us sport us while we may;
And now, like am'rous birds of prey,
Rather at once our time devour,
Than languish in his slow-chapp'd power.
Let us roll all our strength, and all
Our sweetness, up into one ball;
And tear our pleasures with rough strife
Thorough the iron gates of life.
Thus, though we cannot make our sun
Stand still, yet we will make him run.
Скачать.
И. Бродский Переводы, из Эндрю Марвелла "Застенчивой возлюбленной" Коль Божий мир на больший срок
Нам щедрый выделил бы рок,
Твоя стыдливость, Леди, не
Казалась бы преступной мне:
Могли б мы сесть и обсудить,
Как лучше День Любви убить,
Сверкал бы Ганг в твоем глазу,
А я бы в Хамбер лил слезу.
Я б до Потопа десять лет
Тебя любил, а ты мне "нет"
Твердила бы, себя храня,
До Судного, наверно, дня.
И вширь, и вглубь росла б, как власть
Империй, медленная страсть.
Я сотню лет на похвалу
Потратил бы глазам, челу;
На бюст, конечно, пару сот,
И тридцать тыщ для всех красот,
Что ниже. Каждой -- век; к тому --
Век гимнов сердцу твоему.
Ты, Леди, сей под стать цене.
Любить дешевле скучно мне.
Но за спиною все сильней
Гром крыльев колесницы Дней;
А впереди, пугая взгляд,
Пустыни Вечности лежат.
С твоей красой одну судьбу
Там мой напев вкусит в гробу,
И червь нарушит, сделав месть,
Столь охранявшуюся честь,
Невинность обратится в пыль,
Мои поползновенья -- в гниль;
Могилы -- недурной приют,
Но там обняться не дают.
Итак, покуда цвет ланит
Вкус утренней росы хранит,
А в порах кожи -- только тронь! --
Скрыт жаждущей души огонь,
Давай пожрем в борьбе себя
И -- как стервятники, любя, --
Поглотим Время на лету,
Чем гибнуть в чавкающем рту.
И в душной битве, слив уста,
Сквозь Жизни тесные врата
Мы наслаждение пронзим
В его истоке: Солнце сим
Остановить нам не дано,
Но пусть побегает оно.
Нам щедрый выделил бы рок,
Твоя стыдливость, Леди, не
Казалась бы преступной мне:
Могли б мы сесть и обсудить,
Как лучше День Любви убить,
Сверкал бы Ганг в твоем глазу,
А я бы в Хамбер лил слезу.
Я б до Потопа десять лет
Тебя любил, а ты мне "нет"
Твердила бы, себя храня,
До Судного, наверно, дня.
И вширь, и вглубь росла б, как власть
Империй, медленная страсть.
Я сотню лет на похвалу
Потратил бы глазам, челу;
На бюст, конечно, пару сот,
И тридцать тыщ для всех красот,
Что ниже. Каждой -- век; к тому --
Век гимнов сердцу твоему.
Ты, Леди, сей под стать цене.
Любить дешевле скучно мне.
Но за спиною все сильней
Гром крыльев колесницы Дней;
А впереди, пугая взгляд,
Пустыни Вечности лежат.
С твоей красой одну судьбу
Там мой напев вкусит в гробу,
И червь нарушит, сделав месть,
Столь охранявшуюся честь,
Невинность обратится в пыль,
Мои поползновенья -- в гниль;
Могилы -- недурной приют,
Но там обняться не дают.
Итак, покуда цвет ланит
Вкус утренней росы хранит,
А в порах кожи -- только тронь! --
Скрыт жаждущей души огонь,
Давай пожрем в борьбе себя
И -- как стервятники, любя, --
Поглотим Время на лету,
Чем гибнуть в чавкающем рту.
И в душной битве, слив уста,
Сквозь Жизни тесные врата
Мы наслаждение пронзим
В его истоке: Солнце сим
Остановить нам не дано,
Но пусть побегает оно.